— Развяжи меня, — попросила тихо, не открывая глаз, и тот повиновался. Я тут же почувствовала чужие теплые руки на своих запястьях, отчего табун щекотных мурашек помчался галопом по всему моему телу с ног до головы, распространившись до самых кончиков пальцев.
Оказавшись на свободе, я подняла голову, и, глядя в его глаза, попросила:
— А теперь поцелуй.
Тот не стал медлить и подчинился, бережно заключая меня в тесные объятия, словно в специально предназначенный лишь мне футляр, и крепко прижимая к себе. Я счастливо улыбнулась ему в губы, полной грудью вдыхая родной аромат и ощущая себя так, словно после долгой мучительной дороги в кои то веки вернулась домой, и обхватила его руками в ответ, что есть силы сжимая пальцами дорогие плечи, обтянутые форменной одеждой Карателя. Он всё же вернулся ко мне. Он вернулся.
Ритм моего сердцебиения плавно, но неумолимо возрос до критических отметок, и я могла бы петь от счастья, чувствуя лавой растекающееся по венам удовольствие, если бы не сильно занятый чужими губами рот. Пускай даже если это сон, вот бы он длился целую вечность…
Отсыпьте мне еще этих мятных персиков! Это всё они, не иначе. И пусть так, пусть даже это все неправда, а лишь очередной глюк изголодавшегося по определенному человеку разума, но на данный момент я была счастлива так, как никогда ранее. А его солнечный запах, он кружил голову, совершенно сводя с ума, в сочетании с этими сильными смуглыми руками и умопомрачительными губами… М-м-м. Мой разум уносился куда -то далеко за горизонт, оставляя на дежурстве одни только чувства да оголенные инстинкты. А у тех были свои предпочтения. Поэтому, не задумываясь ни капли о собственных действиях, вся во власти одолженного у судьбы волшебного момента, я слегка отстранилась, и, не разрывая поцелуя, начала поспешно стаскивать с него одежду. Отстегнула плащ, и принялась за заклепки плотного кожаного жилета, затем, справившись с ними, уделила внимание пуговицам рубашки. И зачем Карателям таскать на себе столько тряпья?
Мужчина, в один момент опомнился, и, отпрянув, поймал в захват мои запястья.
— Ты уверена, что хочешь этого прямо сейчас?
Что за глупый вопрос, а когда еще? Через два часа я проснусь, и его уже может и не будет рядом. Даже завтра может не наступить, так стоит ли откладывать то, что следовало сделать давным-давно? Так что я уверенно кивнула, продолжая отрывать его пуговицы.
— Или сейчас, или никогда!
— Аргумент! — одобрил тот мой нездоровый энтузиазм, и потянулся к застежке моего платья.
Поистине, это был самый лучший сон в моей жизни! Все чувства, как этого никогда не бывало в альтернативной реальности сна, обострились до невозможного. Если бы не ореол из мельтешащих вокруг да около волшебных звёздочек, то я наверняка поверила бы, что все это происходит на самом деле.
Ощущения чужой, такой горячей и гладкой кожи под моими пальцами были до обидного реалистичны, как и непривычное присутствие мужских рук на моем теле там, где их до сего момента никогда не бывало. А его поцелуи могли бы плавить металл… Я восторженно наблюдала над собой этот затуманенный страстью, полубезумный взгляд и слышала лишь прерывистое дыхание, согревающее висок, да тяжелые удары собственного сердца, бьющегося в унисон с его. Покрывая отчаянными поцелуями чужое лицо, шею и плечи в ответ, я старалась не пропустить ничего, впитать в себя всё происходящее до мельчайшей детали, чтобы потом, что бы со мной не случилось, воспроизводить в памяти эти минуты совершенного счастья: еле слышный, концентрированный в сумраке жаркий шепот, судорожные вздохи, сильные и безумно нежные руки, смешавшееся в поцелуях дыхание, его настоящий, сводящий с ума аромат… Мою первую и единственную драгоценную близость с тем самым человеком, с которым она и должна была быть… Пускай хоть и во сне. И жалела я лишь о том, что не знала этого наверняка.
Хоть сны и забываются, но я все равно запомню, обязательно запомню, ведь такое просто невозможно забыть! Просто нереально. Особенно одна, самая необычная деталь, четко врезалась в сознание, оставив неизгладимый отпечаток. Деталь, которой никогда не было там раньше: узкий беловатый шрам ровно посередине его широкой смуглой груди…
И как-то совершенно незаметно на смену волшебному сну пришла суровая реальность. Казалось, еще секунду назад я, захлебываясь от радости, держала в ладонях любимое лицо, гладила спутанные темные волосы, чувствуя, как постепенно слабеют руки, и плавно накатывает теплая, сонная опустошенность… И вот, стоило мне в очередной раз позволить себе блаженно закрыть глаза, как в следующую же секунду меня вырвали из сладкого забвения, окунув в ледяную воду, смывая всю сонливость в один момент!
Вскрикнув от неожиданности, я распахнула веки, и обнаружила себя уже на полу в ванной. А прямо надо мной возвышалась серьезная донельзя Алалин, методично поливающая меня из душа.
— Ты что творишь?!
Тело болезненно ломило и трясло от холода. Я кое-как поднялась на ноги, и, оттолкнув от себя лейку, оскальзываясь на гладком полу, двинулась на выход из ванной, захватив мимоходом с полки полотенце.
В гардеробе, высвободившись из мокрого платья, я завернулась в махровый халат, но и это не спасло от холода. Поэтому я снова решила принять душ. Но на этот раз теплый. Когда я вышла из гардероба, в комнате уже никого не оказалось, а входная дверь, к моему возмущению, была накрепко заперта. М-да уж… Обреченно плюнув на это дело, я пошла греться в горячей воде.
Пока я стояла под обжигающими струями, чувствуя, как разливается по венам блаженное тепло, в голове красочно вспыхнули события недавнего сна, заставив меня покраснеть с ног до головы и прислушаться к собственным ощущениям. Подозрительные золотистые звездочки пропали, будто и не было, в глазах больше не двоилось… м-да… Неужели и правда приснилось? Ну что ж, по крайней мере, это был прекрасный, самый лучший в мире сон.
На моих губах расплылась столь редкая в последнее время улыбка. Воспоминания заставили кровь бежать быстрее, а сердце биться в два раза чаще. И даже думать не хотелось, что сегодня, возможно, на месте героя из моего сна в самой что ни на есть реальности сможет оказаться Гер… При одной только мысли меня передернуло от отвращения. Я быстро вышла из душа, тщательно стерла с себя влагу, и вернулась в спальню.
В комнате меня ждала Алалин в компании нескольких служанок, вооруженных расческами, заколками, лентами и косметикой. Я тяжко вздохнула, и отвела взгляд от этого мрачного воинства. На специальной вешалке у окна дожидалось своего часа великолепное бабушкино платье. Громоздкое, кружевное, с длинным шлейфом и максимально закрытое спереди, но при этом сильно открытое сзади, оно было поистине восхитительным. Но вид радовал меня недолго.
Меня без лишних слов усадили перед зеркалом, в несколько рук вцепившись в волосы, так что я просто закрыла глаза, обреченно приняв свою незавидную участь, и, за неимением альтернатив, постаралась расслабиться.
20
— И чего это ты такая довольная? — поинтересовалась Лали с легкой ехидцей, насмешливо разглядывая в зеркале мое нарядное отражение.
Несмотря на бедственное положение, в котором на данный момент я находилась, блаженная улыбка никак не желала исчезать с моего лица, чем и вызвала дополнительное беспокойство Лали по этому поводу.
— А что, нельзя?
— Можно, — разрешила та благосклонно, — вот только, боюсь, Гер по одному твоему виду может что-то заподозрить и принять соответствующие меры.
Я насторожилась.
— Например?
— Например, даст приказ Карателям при малейшей угрозе действовать на поражение. Ты же помнишь, чем они вооружены?
Что ж, она своего добилась. Улыбка медленно сползла с моего лица.
— Вот так-то лучше, — усмехнулась Лали, подавая одной из девушек, заплетающих мои волосы, бисерную ленту.
Я вздрогнула от холодного прикосновения маленьких стеклянных камушков к своей шее, мельком представив Карателя за работой и тут же встряхнулась, мысленно отбросив от себя жуткую картину.