Я стала дышать часто и неглубоко, в моей голове гулко запульсировала кровь, и всё окружающее пространство виделось сквозь её алую пелену. Чужие слова гулко доносились до меня словно сквозь вату, растягиваясь и деформируясь по дороге. Однако, очевидно, что мое состояние никак не сказывалось внешне, так как никто из присутствующих не обращал на меня особого внимания, кроме полагающегося.

В определенный момент я почувствовала, как Алали крепко сжала мою руку, и одновременно с этим из моих пальцев выскользнуло яблоко. Шмякнувшись на пол, оно резво покатилось по глянцевой поверхности, сверкая боками, прямо к дверям, остановившись только тогда, когда уткнулось в чьи-то темные ботинки. Я мысленно застонала, и подняла глаза. Его появление никогда не сулило ничего хорошего… Но сейчас, казалось, мое мнение кардинально поменялось. Это всё он. Это снова он…

Гермиан Тсарге невозмутимо поднял яблоко, и прошагал к нашему дивану. Он кивнул династам, словно старым знакомым, после чего опустился на сиденье рядом со мной, без спроса сграбастав мою руку. И я не смогла ее отнять, глядя на мужчину, словно на внезапно вышедшее из-за облаков яркое солнце, слегка сощурив глаза. Какой-то внутренней частью себя я понимала, что тот затеял очередную игру. Кто бы знал, как я от них чертовски устала! Но другая часть, внешняя, абсолютно не желала подчиняться, реагируя на Гера так, как я бы никогда себе не позволила.

— Итак, — подытожил династ, внимательно оглядев всю нашу компанию, — ваша сестра утверждает, что вы принуждаете девушку к замужеству…

— Моя сестра, — невежливо перебил Гер, — судит слишком предвзято и делает поспешные выводы.

Пальцы Лали сжались на моей руке еще крепче, и я прекрасно ее понимала, более того, мне самой хотелось бы сказать очень многое…. Жаль, что не моглось. Совершенно…

— Неужели? — желтоглазый перевел свой насмешливый взгляд на меня, — в таком случае давайте поинтересуемся мнением главной причины спора.

Все последовали его примеру и тоже выжидающе на меня уставились. А я не знала, что сказать, точнее, как бы ни силилась, не могла выдавить из себя той обвинительной речи, что копилась во мне вот уже несколько месяцев. Тело перестало мне подчиняться. Я даже не могла открыть рот, чтобы сказать одно-единственное слово. И тогда Гер, чтоб его, решил мне немного помочь:

— Рин… Виринея Хоррсге, — он соскользнул с дивана, и, торжественно опустившись на одно колено, продолжил держать мою руку в своей, — ты станешь моей женой?

На несколько секунд в помещении воцарилась гробовая тишина...

А вот это слово я сказать смогла, и, хоть мысленно и проклинала себя за невозможность зажать собственный рот руками, из него всё-таки вырвались то единственное слово, о котором я точно вскоре очень и очень сильно пожалею. Уже жалела. Но поделать ничего не могла.

— Да, — вырвалось будто бы и не из меня тихо, но неумолимо.

И всё. Больше я не могла ничего. Даже закрыть глаза, чтобы не чувствовать на себе ошарашенный взгляд подруги, и не видеть торжествующие глаза Германа.

Теперь только осталось объяснить Лали, что это всё совсем не я…

Династ усмехнулся, посчитав свою миссию завершенной, поднялся с места, и безмолвно вышел. Его брат последовал за ним.

— Спасибо Лали, — проговорил Гер негромко, не отрывая глаз от меня, — что упростила мне задачу. Однако в своем доме я тебя видеть больше не желаю. Вилла на побережье с этого момента в твоем полном распоряжении, и в ближайшее время советую не попадаться мне на глаза.

Та потрясённо молчала.

Поднявшись одним рывком, Гер, осторожно приобняв, увлек меня за собой.

Перед моими глазами всё снова знакомо расплывалось… Я едва не плакала от обиды и отчаяния… Внутри. Снаружи же на мне была профессиональная медикаментозная маска непроницаемого равнодушия. Не пройдя и пары шагов, я, всё же не сумев совладать со внутренними противоречиями, что буквально разрывали меня изнутри, оступилась, и обессилено осела в чужие руки, уплывая в спасительную темноту.

23

Гер вовремя подхватил девушку на руки и, с тревогой вглядываясь в ее бессознательное лицо, заторопился на выход.

Лали дернулась было следом, но была остановлена вкрадчивым мужским голосом, вдруг раздавшимся из-за её спины:

— Позвольте проводить вас, Лали.

Та медленно обернулась, мысленно похвалив себя за излишнюю сдержанность, что не позволила ей даже вздрогнуть при этом столь неожиданном предложении.

Возвращение Артана прошло, к её большому сожалению, незамеченным, и теперь он возвышался рядом, предлагая руку в галантном жесте. Лали задумалась лишь на мгновение.

— Благодарю вас, не требуется, — ответила она осторожно, для пущей убедительности ненавязчиво делая шаг назад.

— Я вынужден настаивать, — мужчина без спроса подхватил её под локоть, и уже безо всякой галантности поволок в сторону двери, за которой несколько минут назад скрылся Верховный династ. Лали даже не пыталась сопротивляться, зная, что бесполезно.

В смежной с приёмной комнате было менее просторно, менее светло и уютно, и оттого концентрация излучаемой династами энергетики казалась запредельной и практически невыносимой.

У эрботов, этой особенной расы исключительных по своей природе существ, правители не наследовали свои посты, они не назначались и не выбирались. Ими становились автоматически после определенной церемонии – состязания в измерении генетической предрасположенности. И совсем недавно эти двое с зашкаливающей предрасположенностью побили всех претендентов с огромным отрывом, что случалось раз в столетие, не чаще.

Девушка несколько раз спокойно размеренно вдохнула и выдохнула. Они не должны учуять ее страх…

В этой новой комнате без окон со стены на неё смотрели мониторы. Точнее всего один, но огромный, распяленный на всё её немалое пространство. Экран был разделен на множество секторов.

Лали напряженно застыла в нескольких шагах, разглядывая сотни мельтешащих картинок. Казалось, под пристальным скрытым наблюдением был весь остров, каждый самый малый его уголок. Зачем её привели сюда?

Весь, казалось бы, идеально продуманный план пошел прахом и следовало торопиться снова вызволять злополучную Рин из цепких лап брата… Что сейчас на уме у этих опасных династов, и не было ли опасной ошибкой её решение обратиться к хозяевам Цитадели?

Возле стены с мониторами застыл Верховный династ, небрежно поигрывая виртуальной указкой в руках. По его невозмутимому виду можно было сказать ровным счетом ничего. Мужчина прекрасно владел эмоциями. Заметив, что внимание девушки сосредоточилось на его персоне, он без лишних слов ткнул длинным кончиком указки в одно из изображений, и то сразу развернулось на четверть экрана, демонстрируя свою четкую картинку. Лали увидела брата, управляющего гравиплатформой одной рукой, а другой бережно прижимающего к себе всё ещё бессознательную Рин. И что именно они хотели этим показать?

— Итак, — вывел ее из минутной задумчивости Верховный, — вы не отказываетесь от своей жалобы на брата и, несмотря на недавние события, продолжаете утверждать, что та находится во власти Гермиана Тсарге против своей воли, не так ли?

Лали медленно перевела свой взгляд на главного эрбота и тяжело сглотнула. Она тут же всё поняла. Династы не были дурачками, которых так запросто можно было одурачить с помощью Германовых медикаментозных фокусов. Иначе бы они не управляли этим великим во всех смыслах островом. Скорее всего, ими с самого начала было задумано любыми способами заставить беглого преступника вернуться на родину, и эта так называемая амнистия да давняя дружба были лишь предлогами, чтобы тот почувствовал себя в безопасности. Но если амнистия была объявлена официально, и больше им нечего было ему предъявить по старым грехам, то она, Лали, дала прекрасный повод. Теперь, благодаря ей, династы будут иметь нехилые рычаги влияния на одного… проблемного ученого. Неужели ей наконец-то повезло… Однако, всё же существовало одно небольшое но.